Уже первые страницы альбома «Избранное» Наталии Васильевны Казаковой рождают предчувствие встречи с чем-то особенным и светлые мысли, которые по-доброму, но настойчиво и даже повелительно начинают вытеснять из души мусор серой повседневности. Листая дальше, двигаясь от произведения к произведению, находишь всё больше подтверждений этим первым впечатлениям. Хотя это и кажется порой парадоксальным. Сюжеты самые простые, нет ярких событий, напрочь отсутствует пафос — казалось бы, всё очень знакомо и просто — обычные цветы, обычные отшлифованные волнами камушки, заснеженные улицы и дворы. Это видел каждый бесчисленное количество раз, и вдруг ты начинаешь на это смотреть пристально, вглядываешься в детали и увлекаешься линиями, отдельными пятнами, тонкими переходами цвета. В поисках причины увлечённого рассматривания в памяти всплывают строчки японских хокку, тоже об обычном и хорошо известном, например Иссё: «Видели всё на свете / Мои глаза — и вернулись / К вам, белые хризантемы». Значит, дело не в сюжете и не в том, что изображено, а как это воплотилось. И тут открывается путь к самым сложным и фундаментальным вопросам в искусстве.

Этих вопросов, собственно, два: что — какова идея, замысел художника, заключеные в той или иной картине, и как — как это воплощено, как художник нашёл и применил средства художественной выразительности. Есть немало крупных произведений с яркой идеей, но с таким беспомощным, а порой неряшливым исполнением, что отходишь от работы и стремишься поскорее ее забыть. Есть, напротив, такие работы, которые поражают своей формой. Всё настолько в прямом смысле ярко, экспрессивно, насыщено цветом, что не можешь понять, а о чем всё это. А может, и ни о чём, скорее всего, о самом себе — художнике, которого не очень заботит мнение зрителя, ошеломлённого и как бы приниженного своей непонятливостью и отходящего от картины. А как же верно, как должно быть? Ответ прост, всё сложилось в произведении, когда что и как объединяются и возникает единство, его жадно ищут, открыв, стараются продлить время восприятия. Натюрморты, особенно с анютиными глазками, с веточками эвкалипта, ежевики, розовыми пионами, — это один из ведущих жанров Н. Казаковой. Они составлены с большой любовью и вкусом. Смотришь на них, и припоминаются строчки И. Бродского «Был в горах. / Сейчас вожусь с большим букетом. / Разыщу большой кувшин, воды налью им…». Перед взором цветы, но кажется, что видишь не изображение, а то, как они собирались, как затем подбиралась каждая веточка и каждый цветок друг к другу, как их осматривали, удаляя лишнее и добавляя акценты. Видишь не просто составление букета и последующее его изображение, а, кажется, ведёшь об этом беседу, добрую, неторопливую и, главное, душевную. И поскольку в наше время это самое дорогое и всем необходимое, то и не хочется прерывать этот беззвучный разговор, думаешь о его продолжении и о том, что душа успокаивается и словно распрямляется.

В пейзажах Н. Казаковой доминирует спокойный ритм. Всё живет в них неспешной жизнью, спят на заснеженных улицах на фоне закатного неба каменные львы, недвижна вода под водными лилиями с бутонами, медленно падают снежные хлопья за окном, скрывая дома, купола храмов — всё очень явственно и на какое-то время ловишь себя на мысли, что не только видишь заснеженную улицу, а будто слышишь ту необыкновенную тишину, которая возникает во время снегопада. Это как в строчках А. Фета: «Ветер спит, и всё немеет, / Только бы уснуть; / Ясный воздух сам робеет / На мороз дохнуть». Эта ритмика в произведении Н. Казаковой, с одной стороны, порождает поэтические ассоциации, а с другой стороны, открывает особый пластический приём. Изображения не принадлежат плоскости листа или холста, они, как будто подчиняясь спокойному и уверенному ритму, проявляются, всплывают из белого пространства.

Очень часто можно встретить у поэтов сборники стихов, в которых встречается слово «Избранное», как и название этого альбома. И если пейзажи и натюрморты Н. Казаковой вызовут поэтические ассоциации, то они помогут понять и художника, наделённого добрым взглядом и отзывчивостью ко всему в мире, и его работы — поэтические произведения, переданные в цвете.